Дождливыми летними вечерами так и тянет поговорить о жизни, когда нет телевизора, читать нечего и все дела уже переделаны. На прошлой неделе я была на даче с бабушкой, и такие разговоры мне были очень приятны и бесценны для меня - человек, у которого вся жизнь за плечами пройдена в терниях и трудностях, представляет собой запас опыта, к которому, порой, все-таки стоит прислушаться. И может быть, после рассказов о ее жизни, я стану жалеть себя чуточку поменьше, поняв разницу в уровне жизни наших поколений, примерив лишения тех времен к себе.

Когда началась Великая Отечественная война, моей бабушке было 6 лет. В то время их семья жила на Украине в Мартовском районе. Немцы очень быстро продвигались к границам России и занимали деревни одна за другой. Используя эффект неожиданности свого нападения, они практически сметали русских, не встречав никакого сопротивления. Бабушка рассказывала, как одной холодной зимой немцы пришли в их деревню. Она своими глазами видела, как они "сортировали" людей на категории и сбивали в кучи: работоспособных молодых в одну, стариков в другую, женщин детей в третью, не разбираясь. Первых отправляли рыть окопы, вторых - строить ДОТы (долговременные огневые точки из дерева и камней), дети и женщины же занимались приготовлением еды и добычей воды для немцев.

Отец бабушкиного семейства погиб на месте, при "сортировке" - оказал сопротивление и попытался напасть на одного фрица. На глазах четырех детей его расстреляли и свалили в сугроб, не закапывая в землю, где он пролежал довольно долго, как говорила бабушка, на страх всей деревне - запретили хоронить, чтоб другие видели и боялись.

Дома само собой превратились в казармы, а бабушка и ее два брата и сестра и мать жили в погребе. Им запретили взять что-либо из из бывшего дома, но благо в подвале были ведра и кое-какая утварь. Всем было очень страшно, особенно в первые две недели.

В погребе было и немного еды, которую обычно заготавливают с осени - в основном овощи. Картошку очень экономили, почти не ели сами - ее отдавали пленным, которые рыли окопы, так как тех практически не кормили. И поскольку погреб был в земле и стены ничем не закрыты, то основное питание состояло из выковыренных их мерзлой почвы корешков. Также ходили по лесу, что окружал деревню, и собирали на деревьях в гнездах яйца, но это было уже по весне. В основном были высоченные сосны, забраться на которые было непростым делом. Яйца ели сырыми по большей части. В ход также шла кора деревьев.

А той зимой из одежды кроме той, что была на момент нашествия, на всех пятерых были валенки 42 размера и огромная телогрейка. И как-то раз бабушку отправили за водой - неподалеку был пруд. Стужа, обжигающий ветер. Мама повязала маленькой Наденьке эту телогрейку, обмотав вокруг пояса конопляную веревку - тогда всё делалось из конопли: ткали из нее одежду, крутили жгуты и веревки; валенки пришлись в пору - закрывали все ноги так, что снегу не проникнуть. и пошла моя бабушка по поду. Но пошла не просто так - за пазухой было несколько сваренных в углях картошин. Был такой уговор между своими - кто по воду идет, должен пройти мимо окопов и упасть рядом с пленными, картошечку незаметно для фрицев выронить в снег, встать и пойти дальше.

И когда Наденька до окопов дошла, совсем некстати подошло несколько немцев как раз к тому месту, где "принято падать". маленькая девчушка, закутанная по самое некуда, идет с коромыслом - эта картина вызвала безудержное ржание у немцев. И пока они смеялись, бабушка картошку-то и выбросила к окопам. Но это у нее увидели... Она говорила, что стояла в окружении трех здоровенных лосей - они смотрели на нее сверху вниз. Она подумала: "Ну все, мне конец", уже креститься в варежке собралась, как тут один их немец замахнулся на нее штык-ножом. Он подцепил девочку сзади за конопляный пояс (еще бы чуть не рассчитал, и поранил бы спину - настолько это было близко), с легкостью поднял ее в воздух и со всего размаху отшвырнул ее довольно далеко в сугроб. Бабушка надолго запомнила этот "полет" - миг до смерти. И больше ее за водой не посылали.

К лету пришли русские, и, по словам бабушки, деревня была то немецкая, то российская раза четыре - ее то отбивали наши, то снова занимали войска. И поэтому на деревенской виселице висели то наши солдатики, то немцы.

После того, как ситуация с деревней все-таки определилась - она осталась русская - жизнь постепенно стала налаживаться. Бои шли далеко от того места. Но бабушка все-таки еще несколько раз была в партизанкой.

На следующий год она пошла в школу. Так как в районе школы не было, приходилось пешкой идти много километров до другого поселения. И временами, когда дорога шла через поле, школьники (а ходили большой компанией, чтоб не потеряться) несколько раз подвергались обстрелом с воздуха. Тогда все бросались врассыпную, и некоторым не повезло.

В школе тогда были маленькие классы - человек по 15. Но несмотря на то, что была война и школа находилась так далеко от дома, прогул по неуважительной причине очень строго наказывался - провинившегося высекали. Бабушке несколько раз доставалось от учительницы за опоздание в день такого обстрела с воздуха. Писали тогда не в тетрадях, а в старых книгах - между строк. Перьевые ручки были дефицитом, поэтому для этих целей использовались заточенные палочки, а вместо чернил - сажа, разведенная водой.